«Город любимый в горной долине…»

У каждого человека свое восприятие того города или села, где он проживает или бывает. Особенно, если оценка касается прошлых лет. Так и Горно-Алтайск в моем сознании всплывает в разных картинках. По концу 50-х годов прошлого столетия город запомнился непролазной грязью, особенно после дождя, а зимой – снежными сугробами. До сих пор перед глазами стоят огромные лужи возле здания старого автовокзала. Оно сохранилось до сих пор, но уже в другом внешнем облике.

А о состоянии Горно-Алтайска в 1986 году могу рассказать подробно. Тогда местом притяжения была площадь Ленина (на фотографии), точнее — сквер возле здания областного Совета народных депутатов. Нынче это дом республиканского правительства. Невозможно было не взглянуть на памятник Ленину с протянутой рукой, указывающей путь к коммунистическому рубежу. Также красовались голубые ели, а цветочные клумбы привлекали пчел.

В жаркий день можно было ощутить прохладу от водяных струй фонтана. Здание областного комитета КПСС отдавало новизной. Рядом вполне уместно воспринимался обувной магазин. В гостинице «Горный Алтай» даже бывали свободные номера. В вечернее время горожане толпились у билетной кассы кинотеатра. Социальная атмосфера воспринималась умиротворяющей, без суеты и спешки, каждый день свидетельствовал, что завтра будет лучше, чем вчера.

Другим местом притяжения был мемориальный комплекс «Парк Победы». Тогда многое из того, что имеется сейчас, отсутствовало, но по вечерам парк не выглядел опустевшим, всегда было много молодежи. А 9 Мая, в день Победы, требовалась вереница автобусов, чтобы привезти городских участников Великой Отечественной войны к месту празднования.

Среди объектов, которыми гордились, был областной театр с замысловатым архитектурным стилем. Украшением как бы считался внутренний дворик, но он был плохо обустроен, и тем не менее туристам говорили об оригинальности здания, стыдливо умалчивая о его проблемах.

Итак, 1986 год. Горно-Алтайск — столица Горно-Алтайской автономной области в составе Алтайского края. Летом с высоты окрестных гор город, утопающий в зелени, воспринимался замечательным местом для проживания. Но стоило спуститься к окраинным домам, как это впечатление тускнело, превращаясь порой в негодование в адрес самих горожан и местных чиновников. Это сверху все выглядело безупречно, но экскурсия по улицам укрепляла понимание, что областной центр не имеет четкой градостроительной стратегии. В дождь не везде можно было пройти в туфлях. В солнечные дни за автомобилями тянулись пыльные шлейфы. С участка улицы Горно-Алтайской, ныне Чорос-Гуркина, от мебельной фабрики до автовокзала редко сходили глубокие лужи. Зимой над городом висело черное облако дыма, словно после недавнего извержения вулкана. В таком противоречивом состоянии находился наш Горно-Алтайск.

Единственной городской улицей с большой натяжкой можно было назвать проспект Коммунистический. Недостатки благоустройства выявляли дожди, лужами подчеркивая неровности асфальта. В солнечную и ветреную погоду пыль забивала глаза. Видимо, по этой причине чиновники ходили с закрытыми глазами и не понимали, откуда берется пыль. А она появлялась с почвы, смываемой дождями с газонов. Почти повсюду бордюры были уложены ниже или вровень с землей, хотя по нормам благоустройства должны возвышаться минимум на пять сантиметров. Вот такая простая истина не укладывалась в сознании коммунальных начальников.

Особенно проспект Коммунистический отличался бездорожьем от областной больницы до Взвоза. Жильцам домов, примыкавших к дороге, будильники не требовались. Ранним утром прицепы «камазов», уходивших в рейсы из автоколонны №1931, гремели на ухабах так, что способны были поднять мёртвого из могилы. По пешеходным дорожкам словно прошлись отбойным молотком, а горожане, как бы в знак протеста, затаптывали газоны.

Экологическая ситуация в городе была с большим отрицательным знаком. Небо коптили более ста угольных котельных. В отопительный сезон они ежесуточно выбрасывали в атмосферу 32 тонны золы и десять тонн сажи. Проблема существовала уже много лет. От нее решили избавиться одним махом: построить мощную районную котельную. С горем пополам ее возвели, но число маленьких котельных не уменьшилось. Одновременно следовало сооружать тепловые сети, но их оставили на потом, а эти лучшие времена затянулись.

Удавалось за год ликвидировать два-три источника тепла, но их общее число оставалось неизменным. Их убирали в одном месте, но они появлялись в другом, где возводились очередные объекты. Вот и строящаяся школа в микрорайоне «Западный» обзаводилась своей котельной, расположенной в несколько десятках метров от той, что обогревала жилой массив. Причины этой безалаберности лежали на поверхности: контора объединения «Алтайтеплоэнерго» находилась в Барнауле, и его руководству не было дела до ситуации в Горно-Алтайске: мол, у вас автономия, выкручивайтесь, как хотите. И выкручивались, но какой ценой. На чаше весов было здоровье горожан. Заболеваемость органов дыхания у пожилого населения была высокой.

Еще в 1971 году Сибирский зональный научно-исследовательский и проектный институт разработал первый генеральный план развития Горно-Алтайска, но он во многом оставался невыполненным в 1986 году, порой делалось такое, что в корне ему противоречило. Горькая судьба постигла проект монументального и декоративного оформления города, разработанный горно-алтайскими архитекторами и художниками. Проект, одобренный горисполкомом и областными инстанциями, так и остался на бумаге и в макетах. В горкомхозе не взялись осуществить даже его малую часть. Не хватило настойчивости или ее попросту не было, чтобы привлечь к этому делу предприятия и организации. Существовало прочное явление бестолковщины в застройке и благоустройстве города.

Так начинался жилой микрорайон в районе мебельной фабрики



Тогда многие представители общественности пытались вырваться из этого порочного круга. Говорили, что здания следует размещать так, чтобы они не закрывали красоту окрестных гор, учитывать ландшафт местности. Здание совхоза-техникума, построенное на Коммунистическом проспекте, воспринималось громоздко и закрывало вид на гору Тугаю. Многих возмущала неприступная стена бетонных гаражей по улице Заречной на берегу Маймы. Здесь бы быть тенистой аллее парка, взывали к чиновникам любители флоры, настаивая на посадках саженцев кедра, сирени, черемухи и фруктовых деревьев. Но их голос равнялся гласу вопиющих в пустыне. Да, что там, улица Заречная, берег Улалушки в том месте, где академик Окладников вел раскопки стоянки древних людей, застроили гаражами вместо того, чтобы создать археологический комплекс и привлекать туристов.

По сравнению с тем, что происходило в стране, в Горно-Алтайске делалось ничтожно мало. Словно грибы после дождя в Сибири вырастали такие города, как Сургут, Нерюнгри, Тында — а в Горно-Алтайске три 70- квартирных дома, возведенных в течение года, считались рекордом жилищного строительства. Город и деревня одновременно уживались в одном лице.

Столь плачевное состояние объяснялось отсутствием прочной базы капитального строительства. Основной строительной организацией оставался трест «Горноалтайсксельстрой», созданный еще в 60-х годах. Свою деятельность он осуществлял по всей области и в совокупном объеме Горно-Алтайску принадлежала малая часть. И ни один объект не сдавался вовремя в эксплуатацию. Недострой копился, раз за разом создавая авральные ситуации. Дом №176 (ныне №178) по проспекту Коммунистическому строился так долго, что под полом даже на пятом этаже успели поселиться мыши.

Другим участником строительного процесса в Горно-Алтайске был Бийский ДСК, но он не стремился развернуть свои мощности в городе среди гор. Был представлен всего-навсего прорабским участком СУ-14. Один 70-квартирный дом в течение года был пределом его усилий.

Основной причиной медленной застройки Горно-Алтайска считалось отсутствие стабильной собственной базы стройиндустрии. Эта позиция у меня, например, не находила здравого объяснения. В то время Горный Алтай считался крупным заготовителем и поставщиком древесины, обладал большими запасами глины, песка и гравия. Казалось бы, действуй, создавай базу и строй. Этим могли бы заниматься предприятия, которые строили жилье хозспособом, за счет собственных средств, тратя время на то, чтобы где-то что-нибудь раздобыть. В это же самое время городские строители жаловались на недостаток леса и столярных изделий, на их плохое качество, что опять же сказывалось на внутренней отделке зданий. Глину для производства кирпича возили в Бийск, а местный завод работал на слабых парах. В год производилось 5 млн штук кирпича, а еще в начале 80-х годов намечалась реконструкция и доведение выпуска продукции до 10 млн штук кирпича в течение года. Подобная ситуация была и по заводу ЖБИ.

Следом среди проблем строительной стагнации выступали перебои в материально-техническом снабжении и нехватка кадров. Многие ресурсы застревали в Барнауле, поскольку область была в подчинении края. Кадры были местной бедой. Только отделочников до плановой численности не хватало 300 человек. Горожане не очень-то стремились в строители. Не видели смысла, поскольку надежда на получение квартиры выглядела призрачной. Трест «Горноалтайсксельстрой» не строил собственного жилья, не имел для этого средств. В 1986 году самыми крупными объектами треста в городе были средняя школа в микрорайоне «Западный», водопровод и 87-квартирнй дом для работников облпотребсоюза. В стадии долгостроя находились здание пединститута и хирургический корпус областной больницы.

Важной проблемой, которая озвучивалась в то время в чиновничьих кабинетах, было строительство объездной дороги, чтобы ослабить движение грузового транзитного транспорта по городским улицам. Проект выглядел утопическим, поскольку требовал колоссальных затрат. Но искорка надежды появлялась, когда говорили о разработке Алферовского месторождения глины для Бийского кирпичного завода. Но эта тема как-то незаметно сошла на нет.

Существенным недугом в строительной отрасли были мечты о прописке в Горно-Алтайске подразделений «Главалтайстроя», которые обладали возможностями в корне изменить ситуацию. По этому поводу еще в 1981 году было принято постановление Совета Министров РСФСР, обязывающее уже к 1983 году создание в Горно-Алтайске мощной строительной организации и соответствующей производственной базы для строительства объектов промышленного и жилищно-гражданского назначения. Горно-Алтайские чиновники знали о возможностях государства сосредотачивать силы и средства на выполнении конкретных задач. Тот же пример строительства БАМа об этом свидетельствовал. Поэтому местные чиновники, на мой взгляд, особо не суетились. Они еще надеялись на помощь строителей Катунской ГЭС. Но из этих надежд ничто не стало реальностью.

В конце 1986 года мне довелось поприсутствовать в облисполкоме на заседании штаба по пусковым объектам. Сложилось впечатление, что некоторые участники строительного процесса придерживаются своих узковедомственных интересов, не беспокоятся о том, что от этого страдает общее дело. Неожиданно выяснилось, что к строящемуся важному объекту не проводится линия электропередачи. Тревогу вызвало и то обстоятельство, что весь микрорайон «Западный» обеспечивался электроэнергией по временной схеме. Как будто раньше это было тайной за семью печатями.

— Много спим, - метко охарактеризовал сложившуюся ситуацию на заседании штаба первый зам. председателя облисполкома Владимир Каржавин.

Так что Горно-Алтайск в 1986 году трудно было назвать городом, а вот рабочей слободой он являлся сполна. Действовали предприятия, выпускающие широкий спектр товаров, как тогда говорили, народного потребления. Фабрики: гардинно-тюлевая, обувная, ткацкая, швейная, мебельная. Заводы: по производству пива, кирпичный, железобетонных изделий, «Электробытприбор» выпускал самовары, «Электросигнал» настраивался на выпуск телевизоров. Обозостроительный завод выполнял оборонные заказы: ящики для патронов и снарядов тоже были нужны военным.

Взгляд из окна Горно-Алтайского обкома партии

Совхоз-завод «Подгорный» занимался садоводством и производил немало наименований продуктов питания. Вина из местных ягод и фруктов было приятно пить. Тогда химические вещества в этих продуктах не применялись. Особой популярностью пользовался бальзам «Горный Алтай» и был в списке подарков, как и самовары «Электробытприбора». Сутками напролет работали четыре грузовых транспортных предприятия и одно пассажирское.

Авиация тоже была на высоте, за облаками. Реактивные самолеты Як-40 из Горно-Алтайска летали в Кош-Агач, Усть-Коксу и в сибирские города. Ан 2 – в Усть-Кан и Турачак, из Кош-Агача в Джазатор. Вертолеты доставляли пассажиров и почту в Майский, Балыкчу, Улаган и Акташ. В 1961 году, как мне помнится, существовал даже авиарейс Каракокша – Майма. Только аэродром тогда находился на противоположной окраине села, чем сегодня.

Опытно-производственное хозяйство «Горно-Алтайское» имени академика Лисавенко славилось своей продукцией: саженцами, ягодами и фруктами. К числу значимых предприятий относилась строительно-монтажная организация «Бурводопроводстрой», «Спецавтохозяйство», ПМК треста «Связьстрой», автобаза «Медавтотранса», ПМК мелиорации… Словом, демонстрации на Первомай и 7 ноября свидетельствовали о мощи и несокрушимости горно-алтайского рабочего класса.

В целом же составляющие городскую экономику предприятия промышленности, транспорта и сельского хозяйства работали с хорошей оценкой. Мерилом деятельности был государственный план, а он выполнялся. Отличных оценок удостаивались те, у кого слова не расходились с делом по социалистическим обязательствам. Только строительная отрасль хромала на обе ноги, а от нее в общем-то зависело общее впечатление от состояния города.

Следующей по значимости я бы выделил культуру. Залы кинотеатров не пустовали. Библиотеки не страдали от отсутствия читающей публики. На слуху была деятельность областного концертного бюро. А вот с театром дела были плохи. Обычная фраза, что театр начинается с вешалки, у театрального коллектива звучала по-другому: уж лучше бы он начинался с крыши. Мягкую кровлю каждое лето латали, но вода с небес все равно проникала внутрь помещения, даже попадала в оркестровую яму. Театр открыли весной 1978 года спектаклем «Зажглась золотая заря» по пьесе Павла Кучияка, и в этот же торжественный день с потолка закапало. Мягкая кровля крыши оказалась решетом для ливневых дождей. Ситуация оставалась неизменной и в 1986 году. Уже тогда невозможно было установить, по чьей указке был выбран «ташкентский» вариант проекта. Одни утверждали, что это был проект типичного районного Дома хлопкоробов, другие — классического среднеазиатского театра. Но в том и другом случае он не соответствовал сибирским климатическим условиям. Ох, уж эти кураторы строительства!

Театр жил не под аплодисменты благодарных зрителей, а под натиском проблем. Из 15-ти русскоязычных актеров, предусмотренных штатным расписанием, работало только трое. Пригласить актеров из других городов не могли из-за отсутствия квартир. Такая же ситуация была с техническими работниками. Ощущалась нужда в машинистах сцены и осветителях. Не везло театру с директорами и режиссерами. Они менялись, как времена года. Не задерживались из-за квартирного вопроса и талантливые актеры. Словом, жизнь коллектива походила на свой, внутренний спектакль драматического содержания.

Торговля в то время по сравнению с ее нынешним уровнем выглядела весьма примитивно. В гастрономах запомнился скрежет по полу молочных фляг, разбитые по неосторожности стеклянные банки, молочные лужи и скудные витрины.  Упаковочным материалом служила специальная серая бумага, даже газеты, и стираные полиэтиленовые мешочки, а об угрозе замусоривания планеты невозможно было подумать.

Люди на скудость продуктовой корзины особо не роптали. Пища была без химии, здоровой. Многие кормились со своих садовых и огородных участков. Сотни голов крупного и мелкого рогатого скота были в наличии у горожан. Только в околотке у предприятия «Горэлектросетей» насчитывалось приличное стадо коров. А посадка и уборка картофельного урожая осуществлялись в масштабах массового и важного городского мероприятия.

Здравоохранение по-своему соответствовало той поре. Горожане, кажется, были здоровее. В четырех городских аптеках никогда не возникало очередей за таблетками. По крайней мере в то время из телевизора не звучала фраза: если за ночь встаете чаще, чем два раза, вам поможет афалаза. Не предлагались пилюли для повышения умственных способностей, улучшения пищеварения, облегчения стула и против диареи.

Бытовое обслуживание населения тоже отвечало непритязательности горожан. И никто не видел трагедии в том, что в городе отсутствовал мастер по ремонту механических часов по гарантии. Жили без мастера, и дальше будем жить. Городские красавицы философически относились к тому, что в салоне «Локон» в течение дня можно было обслужить только двух клиентов по химической завивке волос. Сегодня так, а завтра будет лучше. Ведь не слишком давно в городе отсутствовали трикотажная фабрика, цехи по ремонту телерадиоаппаратуры и сложной бытовой техники, предприятия химчистки и стирки белья, а теперь они приносили прибыль. Сервис медленно, но неуклонно расширял сферу своей деятельности.

Надеждами на лучшее будущее жили и руководители области, города, районных центров. Первым секретарем областного комитета КПСС в 1986 году был Юрий Степанович Знаменский, председателем облисполкома – Михаил Васильевич Карамаев, первым секретарем городского комитета партии - Владимир Александрович Леонтьев, а председателем горисполкома – Владимир Алексеевич Харин, которого вскоре сменил Михаил Захарович Гнездилов. И никто в том году — от простых рабочих до первых лиц области и города — не предвидел с приходом Горбачева крутых поворотов в обозримом будущем страны.

Фотографии Горно-Алтайска из архивов Вл. Черкаева.